Миниатюра №30. "Плата за проезд"

Мимо них проезжали грузовики, в кабинах которых раскачивались пассажиры. Но ведь два-то места в кузове для Эллочки с мамой могли бы найтись, да вот какая оказия: как бы они ни «голосовали» в две руки, машины почему-то не останавливались. Женщина в военной форме и девочка не впечатляли бессовестных шоферов, зато гражданские люди непременно ехали то в кабинах, то на верху за бортом.

Когда очередной водитель не остановился, терпение лопнуло, мама расстегнула кобуру, передёрнула затвор пистолета, прицелилась и выстрелила в заднее колесо. Раздался скрип тормозов, шоферюга от злости посинел… и стал материться на них. Эллочка съёжилась от страха, а мама решительно запихнула её в кузов. Потом сама залезла туда, пока злой дядька менял колесо, продолжая ворчать, как базарная бабка…

По дороге на фронт мать с 11-летней дочкой поняли, почему шофера не останавливались. Гражданские «голосовали» не пустой рукой, а бутылкой с мутной жидкостью. Вот оно что… А у них-то нет самогона! Значит, выпивка являлась приманкой для водителей… «У, алкаши ничтожные!» – в сердцах воскликнула мать. А вот Эллочка глядела на неё с гордостью, и немного не узнавала её, любимую. До войны мама с длинными косами, в народном костюме танцевала на сцене в художественной самодеятельности, песни пела так, что не наслушаешься, никогда не употребляла в речи грубых выражений… Два года не виделись. Как же мамуля изменилась – из пистолета по колёсам! Сейчас у неё короткая стрижка… Теперь они навсегда вместе. Мамин командир разрешил удочерить Эллочку, вскоре её статус будет таким: воспитанница отдельного сапёрного батальона, то есть дочь полка…

Элла вспомнила, как писала маме на фронт: «Бабушка умерла. Меня хотят отдать в детдом. Если ты меня не заберёшь, то я брошусь под машину. Я не хочу в детдом!»

Записано со слов дочери полка

Консуэллы Петровны Понятовской

 

Александр Шин